— Ты о чём? — равнодушно спросил Тимофей, думая, что Васёк имеет в виду Инкины заигрывания. Иначе зачем ему в принципе приплетать сюда свою озабоченную сестрицу?

— Ну, я про Лику твою… — нерешительно упоминая это имя, пояснил Васёк. — В смысле, про то, что Инка со своими девками с ней сделали.

Тимофей почувствовал, как уходит земля из-под его ног.

— Что сделали?! — резко и требовательно спросил он, меняясь в лице. Васёк немного струхнул, увидев такую резкую перемену от безразличия, чуть ли не заторможенности — к еле сдерживаемой ярости готового к прыжку тигра.

— А ты разве… не знаешь? — с опаской проверил он. В ту же секунду, не дав ему опомниться, Тимофей схватил Васька за грудки и встряхнул так, что у того клацнули зубы.

— Тихо, тихо… — взмолился перепуганный однокашник, никогда не видевший друга таким разгневанным. — Честное слово, я тут ни при чём… Я даже не знал, что Инка на тебя запала.

— Что ты сейчас сказал? — пугающе тихим голосом переспросил его Тимофей. — Что. Твоя сестра. Сделала. С Ликой. Ну?! — и снова встряхнул его так, что у того, по ощущениям, перемешались в животе все внутренности.

— Да ты совсем псих, что ли? — громко заверещал Тимофей, привлекая внимание своей компании.

— Э-э-э, чё тут у вас? — пацаны, заслышав эти вопли, стали подтягиваться на помощь Ваську. — Вы чего не поделили, мужики?

— Что твоя сестра сделала с Ликой? — в очередной раз спросил Тимофей, не обращая на подкрепление никакого внимания. — Или ты мне скажешь сейчас, или я тебе кишки выпущу.

— Да он чокнулся! — уверенно выкрикнул кто-то. — Вы гляньте, какие у него глаза бешеные…

— Что сделала, что сделала… — протянул заметно осмелевший Васёк. — Да проучила её маленько, только и всего, чтобы к тебе больше не лезла… Ну, косу они ей отрезали. Бабы дерутся — только тешатся, — видимо, инстинкт самосохранения окончательно отказал ему в тот момент, поскольку Васёк даже улыбнулся, словно приглашая Тимофея разделить с ним эту шутку.

— Что с ней? Что с Ликой, урод?! — Тимофей снова встряхнул его, как тряпичную куклу, не замечая того, что его пытаются оттащить в сторону, разжать эту стальную хватку.

— Да что ей сделается!!! — плаксиво закричал Васёк. — Они её больше напугали, чем реально навредили… Ну, пригрозили, что если ещё раз возле тебя увидят — изуродуют… Потрепали слегка… Но никто ж не умер! Инка и то больше пострадала… морально. Бабка Ликина к нам домой потом приходила, бушевала… так наша мать чуть ли не на коленях перед ней стояла, упрашивала, чтобы они заявление в милицию не писали…

Из Тимофея будто бы разом выпустили весь воздух. Он обмяк и брезгливо оттолкнул от себя одноклассника, отчего тот опустился пятой точкой прямо на землю. Васька это почему-то дико разозлило.

— Да что ты строишь из себя, рыцарь грёбаный? — заорал он надрывно. — Прямо ах, трагедия, давайте все страдать и убиваться… Ну подумаешь, девка бросила, в Москву к мамочке сбежала… Да туда ей и дорога! Ты же успел получить своё? Чпокнул её? Раскупорил целку? — Васька явно несло. — Хотя, бьюсь об заклад, на этой московской шалаве и пробу негде было ставить. Да не убивайся ты, Тимоха, лучше поделись с друзьями, чему она тебя научила!..

Тимофей и сам не понял — как, в какой момент, начал его бить.

Глаза застилала густая кровавая пелена, а шум в ушах заглушал все остальные внешние звуки. Он бил, и бил, и бил прямо в эту наглую рожу, чтобы навеки стереть с неё похабную улыбочку, не чувствуя боли в руке и не слыша криков взбудораженных пацанов. А Васёк всё ухмылялся и ухмылялся, или ему просто казалось, что он ухмыляется…

Потом Тимофея, видимо, кое-как оттащили, удерживая его сцепленные руки за спиной. Он лежал на промёрзшей земле и жадно глотал ртом воздух, а его тщетно пытались успокоить.

Что было потом, как он добрался домой, что говорил родителям — Тимофей не помнил.

В тот вечер Тима пригласили выступить на открытии молодёжного кафе. Пообещали заплатить приличную сумму, так что он с радостью ухватился за это предложение.

Тим был тогда, что называется, «широко известен в узких кругах». Только-только начиная своё восхождение на звёздный Олимп, он ещё не успел примелькаться на музыкальных каналах, выступая в основном по столичным клубам. Он даже не записал пока ни одного сольного альбома, и его синглы не крутились в радиоэфире.

Впрочем, это не мешало ему ловить самый настоящий кайф, когда он находился на сцене. Публика принимала его тепло, охотно включаясь в ритм исполняемых им песен и начиная пританцовывать и подпевать. Грех жаловаться, у него даже появились первые постоянные поклонницы, которые ездили за любимым певцом из клуба в клуб, отслеживая каждое его выступление и непременно подлавливая Тима в гримёрке или возле служебного входа, уговаривая сфотографироваться на память. Он никогда не отказывал в этих невинных просьбах, даже если неважно себя чувствовал или был в дурном расположении духа. Понимал, что он пока не в том статусе, чтобы кобениться и включать «звезду». Фанаточек нужно прикармливать с рук, дружить с ними, очаровывать… но упаси боже — никогда не спать с ними. И вообще не подпускать слишком уж близко к телу.

Вот и сейчас, услышав короткий вежливый стук в дверь комнатки, где он переодевался после своего мини-концерта, Тим решил, что это очередные восторженные поклонницы. Он даже не слишком удивился: засёк во время выступления несколько знакомых мордашек в зале.

Нацепив на физиономию приветливую благодушную улыбку (откровенно говоря, он сейчас с удовольствием съел бы что-нибудь, вместо того чтобы любезничать со своими обожательницами — проголодался за вечер жутко), Тим торопливо запахнул на себе рубашку, намеренно застегнув её до самой верхней пуговки, чтобы не давать повода к чему-то более неформальному, и распахнул дверь.

Улыбка медленно сползла с его лица.

Перед ним стояла Лика.

Он узнал её моментально, в ту же секунду, хотя она, конечно же, изменилась за это время. Сколько же лет прошло? Пять, шесть?.. Целая вечность…

Лика не произносила ни слова, молча глядя на него своими — по-прежнему огромными, как блюдца — глазами. А вот причёска была другая: роскошную русую косу заменило стильное полудлинное каре. Одета она тоже была иначе, в строгой чёрно-белой гамме, ну просто бизнес-леди: приталенный брючный костюм с блузкой, тёмные туфли-лодочки. Тим тупо таращился на эти её туфли, не решаясь поднять глаза и снова взглянуть ей в лицо, потому что был слишком оглушён неожиданной встречей и не знал, как себя следует вести. Сердце выделывало какие-то сумасшедшие кульбиты и пируэты, дыхание сбилось, и он чувствовал, что теряет самообладание, растерявшись, как мальчишка. Как тот самый шестнадцатилетний пацан, которому самая красивая девочка из их класса принесла на перезапись видеокассету Селин Дион…

Лика опомнилась первой.

— Прости, что я заявилась без предупреждения… Понимаю, что вышло немного неожиданно, да? — робко произнесла она, точно ещё не была уверена в том, выслушает он её или прогонит взашей.